Духовные искания Фредди Меркьюри, его эмоциональные переживания описывает в своих воспоминаниях Розмари Пирсон, автор книги «Жизнь, искусство и Фредди Меркьюри. 1968 – 1970». Сегодня мы продолжим знакомиться с её удивительным рассказом, однако первые главы этого труда Пирсон вы можете найти по ссылкам (1, 2, 3, 4, 5). Приятного прочтения.

«Влюбленные женщины» в кинотеатре на Лестер-сквер

Первое, что пришло в голову Розмари, когда она во время прогулки по садам Кью отложила свой старый альбом для рисования, это сложная проблема идентичности, которую переживал в тот период Фредди. Она впервые ощутила это в сентябре 1969 года, когда они посмотрели фильм «Влюбленные женщины» Кена Рассела в киноцентре на Лестер-сквер. Был поздний будничный день, и Розмари и Фредди оставались в пустом зрительном зале – к тому времени зрители уже ушли. «Это было великолепно», - после некоторой паузы отважилась сказать она. Ранее она прочитала всего несколько произведений Лоуренса (Дэвида Герберта Лоуренса, по роману которого был снят фильм. – Прим. пер.) - «Феникс» и «Женщина, которая уехала»; и она была действительно очарована его радикальными идеями об отношениях. Лоуренс ставил под сомнение само понятие моногамии – за пятьдесят лет до того, как подобные идеи посетили Розмари. «Почему люди не могут иметь несколько партнеров? Почему некоторые люди остаются с одним партнером навсегда, а другие лишь на одну ночь?» - все чаще думала она. В действительности же она еще не была готова к тем вопросам, которые в некотором роде касались её собственной жизни.

К концу сеанса Фредди выглядел уставшим и непривычно грустным. «Лоуренс прав: ты не можешь оставаться с одним партнером – это неестественно», - быстро проговорил он, заливаясь слезами. Это откровение по-настоящему шокировало Розмари, хотя и не помешало ей сохранить самые приятные впечатления от фильма. Однако Фредди почему-то впал в самое мрачное и тревожное настроение, из которого его было просто невозможно вывести. После долгого молчания он наконец пробормотал: «Я так расстроен всем этим…Почему у меня не может быть сразу двух партнеров? Наверное, я скоро должен буду уйти в пустыню, чтобы умереть…» Он плакал. «Я остаюсь здесь. Я хочу посмотреть этот фильм еще раз, прямо сейчас…» Розмари не сразу нашлась, что ответить. Здравый смысл не позволял минутным впечатлениям от фильма переселить все остальные и нарушить её привычный уклад жизни. Она сказала: «Не надо так…все это сильно преувеличено; у всех нас есть выбор, и это не должно так заканчиваться…» Но эти заверения совершенно не подействовали на Фредди, который, закрыв голову руками, плакал. Что ей оставалось делать? Тогда ей действительно нужно было уходить. «Боже, это так ужасно оставлять тебя здесь одного, особенно в таком состоянии, но мне правда нужно идти, прямо сейчас», - сказала она, вставая с кресла. Фредди же был непреклонен: «Скажи билетерше, что я уснул – мне хочется еще раз просмотреть фильм, но нет денег на билет». Этот робкий тон несколько смягчил пыл Розмари. «Когда я увижу тебя?» - прошептала она. Однако Фредди был слишком погружен в свое грустное состояние, чтобы ответить. Он еще глубже вжался в свое кресло и начал ждать следующего сеанса. «О боже, мне так не хочется оставлять тебя здесь одного, но я, действительно, должна идти…Я позвоню тебе». Розмари нежно обняла и поцеловала его, после чего направилась к выходу. Тогда зрительный зал уже начал наполняться новыми посетителями. Конечно, ей было совестно оставлять его наедине со своими горестями…но она искренне надеялась, что это скорее его избавит ото всех внутренних мучений. Интересно, в каком состоянии он будет к концу второго показа? Однако теперь её ждут другие дела.

Примерно за неделю до этого Розмари запланировала посетить встречу радикалов из журнала «New Left Review», которая должна была состояться в комнате над пабом в Блумсбери – в нескольких минутах ходьбы от Лестер-сквер. Там должны были выступить представители многих международных политических платформ; в то время сама она была еще в самом начале понимания различий между ленинской и маоисткой философиями, что требовало особого внимания. Розмари не терпелось выяснить, почему западным марксистам пришлось отвергнуть неревизионистскую коммунистическую партию с её особым виденьем социал-демократии. Обсуждение работ Теодора Адорно и Джулиет Митчелл «Женщины: самая долгая революция» (здесь ошибка: указанная книга Джулиет Митчелл вышла лишь в 1984 году. – Прим. пер.) были частью повестки на этой встрече.

Не поняв и половины того, о чем было сказано на лекции (она по-прежнему думала лишь об удрученном состоянии Фредди), Розмари впала в самое мрачное и неспокойное настроение. Тем не менее именно на этой встрече, среди всех этих удивительных и умных людей, она впервые ощутила настоящий гендерный разрыв в отношениях между людьми. Она думала, что все это вскоре по-настоящему изменит её жизнь. Примет ли она феминизм и новую экономику? Еще со времен майских событий 1968 года в Париже она лелеяла мечту узнать, почему жизнь людей стала такой разной в условиях поляризации. Несомненно, некоторые уровни социального неравноправия можно было изменить, но как? Что бы изменилось, если бы Британия была действительную частью Европы? Она не могла больше откладывать свои поиски ответов на эти вопросы. Бесконечная сосредоточенность на личных вещах раздражала и занимала разум, и это в то время, когда многие другие жизненные аспекты требовали скорейшего понимания. Она не знала, что ждет её впереди с Фредди, но эти раздумья ведь могли и подождать. Разве он сам горел желанием выяснить это? Так что пока можно сосредоточиться на том, что могло полностью изменить её жизнь. К тому же она смутно ощущала, что личные поиски Фредди когда-нибудь разделят их пути навсегда; он, возможно, когда-нибудь примет максиму Нижинского, описанную Мари Рамбер: «Все, что он изобрел, противоречило тому, чему он научился». «Может быть, в этом и кроется его особый гений», - подумала она, закрыв глаза и представив экзотический образ Нижинскогов «Послеполуденном отдыхе фавна». Через несколько мгновений она вновь вернулась в настоящее: определенно, пришло время для еще одной прогулки.

The Who в Coliseum Theatre

Розмари направилась к Пальмовому дому, еще одному впечатляющему строению Кью. Мысли о танцах и музыке увели её от травмирующих событий в кинотеатре к более счастливому моменту – просмотру в декабре 1969 года рок-оперы «Томми» группы The Who.

Тогда их отношения с Фредди складывались лучше, чем когда бы то ни было. «Боже мой, Долтри (Роджер Долтри – вокалист The Who. – Прим. пер.) снова это сделал», - восхищался Фредди, тихо напевая про себя: «Tommy, can you hear me? Tommy can you see me?» А потом: «Они шикарно выглядят! Я должен отрастить длинные волосы – моя прическа совершенно устарела! The Who выглядят блестяще и мощно и действительно бесстрашно относятся к выходам на сцену!» Интересно, что Фредди не испытывал при этом того благоговения, какое давно питал к Хендриксу; тем не менее он был в восторге от того, как они разбивали свои инструменты на шоу, как реагировала на это их аудитория. Розмари же просто нравилась их музыка, то, что некое одушевление заставляло вас на мгновенье забывать все насущные тревоги. Импонировало ей и то, что здесь в основном исполнялись далеко не романтичные песни, в которых затрагивались современные жизненные проблемы. В отличие от нее, Фредди был в восторге от текстов «Tommy» (к тому времени ему уже наскучило, что многие музыканты писали песни под влиянием Верлена и Бодлера). Несмотря на все это, Розмари по-прежнему сомневалась, ибо этот спектакль казался ей похожим на театр с музыкой, которую искусственно наложили на слова. Она была убеждена, что Фредди продолжит писать музыку, которая будет превосходить его личный опыт и музыкальные эксперименты, подобно тому, что раньше делал Хендрикс во всех направлениях своего стиля. Тем не менее концерт The Who стал для нее блестящим опытом, хотя и не таким диким, как King Crimson в «Marquee club» или The Rolling Stones в Гайд-парке.

Розмари нравилось думать, что, возможно, именно она познакомила его с музыкой Фрэнка Заппы и Captain Beefheart. А тот факт, что к тому времени он еще не выбрал определенный стиль с теми группами, с которыми играл, совершенно не повлиял на его уверенность в своем неминуемом успехе в будущем.

В то время он беспокоился лишь о том, что до сих пор не может контролировать различные стороны своей личности. Кроме того, он волновался, что еще не воплотил свой прекрасный голос в том богатом материале, который, очевидно, уже накопил. Это было то, что зарождалось и ждало своего часа. «Да, все это, конечно же, прекрасно, но были ли они "вне закона", как Хендрикс? Это громкая история не для тебя!» - крикнула Розмари Фредди под продолжающийся грохот финальных аплодисментов на концерте. Тот ей так и не ответил, ибо был погружен в происходящее на сцене и в зрительном зале, разделяя свой восторг с другими друзьями, присутствующими здесь же. Минуту спустя, когда аплодисменты стихли, Розмари продолжила свой натиск: «О да, это очень весело, но разве это не похоже на чрезмерный водевиль?» Фредди эти слова, очевидно, сильно расстроили: «Не сбрасывай меня вниз, когда я чувствую такое расположение к ним, дорогая!», а потом, как всегда, начал что-то напевать про себя…

Вскоре, вместе с толпой, она наконец-то покинули душный театральный зал. Возможно, это эмоциональное событие на некоторое время отвлекло Фредди от своих внутренних сомнений. Между тем он вряд ли когда-то считал себя неудачником из-за своих слишком экзотических корней – на самом деле он редко говорил об этом. Он говорил о своем парсийском воспитании абстрактно, в связи с разговорами о библейском учении о борьбе света и тьмы. В некотором роде эта концепция поддерживалась с помощью страха, который, возможно, был центральным принципом отношения Фредди к жизни. Однажды, например, у них зашла речь о поэме Рихарда Штрауса «Так говорил Заратустра». По словам Фредди, это произведение так радикально вдохновило его в юности, что он собирался превзойти его своей собственной музыкой! Кроме того, он рассказал ей, что та же самая музыка использована в фильме «Космическая одиссея 2001 года» Стэнли Кубрика, но она тогда еще не видела его. Проведя некоторое время в Кенсингтонской библиотеке, она вскоре обнаружила, что «Так говорил Заратустра» Ницше, вдохновивший на создание поэмы Штрауса, также был в ходу во время парижских протестов 1968 года; вот уж действительно всеобъемлющее музыкальное воздействие.

Вернувшись в "здесь" и "сейчас", Розмари ясно осознала, что все трудные этапы, которые она прошла с Фредди, никогда не будут забыты, потому что её личность росла вместе с его характерными исканиями, и это неотделимо от её собственной истории».

Продолжение следует…